ТЕКСТ БОЛЬШОЙ – ПОТОМУ ЧТО ПОДРОБНО ПРАВОВОЙ
Экс-заместитель председателя Верховного Совета Южной Осетии вступил в дискуссию с Андреем Илларионовым («Как готовилась война», «Новая газета», №66 от 24.06.2009)
Призыв «Новой газеты» понял буквально — «присоединяйтесь к дискуссии, она будет широкой и открытой». Имел негативный опыт с таким же призывом Венедиктова в эфире «Эхо Москвы» — он заверял, что озвучит, кроме официальных позиций двух сторон, третью позицию в грузино-осетинском конфликте, если ему её кто-то заявит. Я – БЕЗ ОТВЕТОВ 11 ЛЕТ!!! ОТВЕТЬТЕ МНЕ НАКОНЕЦ – В ОСЕТИИ НЕТ ПОЛИТИКОВ С ПРАВОВЫМ МЫШЛЕНИЕМ И ВСЕ ЭТИ ГОДЫ ЭТО ЯВИЛО МОЛЧАНИЕ осет-политиков…
Мне достоверно известно, что наша третья позиция послана Венедиктову тремя известными в Осетии людьми, каждым — персонально. Один — адвокат и издатель газеты, единственной оппозиционной в РСО-Алания. Другой — бывший глава одного из подразделений совмина Республики Южной Осетии, ушедший оттуда из-за несогласия с неправовой во всех отношениях установкой режима Кокойты. И ещё лично мной. Третья позиция была послана в нескольких видах: экземпляры проекта осетино-грузинского урегулирования от третьей позиции, а также изданное грузинской дирекцией фонда Сороса исследование правовых основ этой позиции двумя группами экспертов — грузинской и осетинской. И на каком основании Южную Осетию называют сепаратистом — об этом до сих пор и на «Эхе» молчание…
Сильно насторожен историей подготовки войны в интерпретации Илларионова. Потому что основной причиной войны эксперты называют правовой аргумент — а у Илларионова он отсутствует. Он без аргументов исходит из того, что Южная Осетия — сепаратист… И это, по нормам международным и внутренним, даёт право воевать.
Ещё осенью 2006 года и Россия стояла на том, что Южная Осетия — это часть Грузии… Это со всей ясностью, ещё и в сентябре 2006 года, подтвердил Путин во время сессии Европарламента в Финляндии — он заявил, что «грузины и осетины должны строить общее государство»… И если мы способны оценить оборот «должны строить общее государство» в соответствии с многократно заявленной позицией России о территориальной целостности Грузии, то это тоже апелляция к Праву и Закону. Говоря проще, ещё осенью 2006-го Южная Осетия признавалась сепаратистом также и Россией… Но на каком основании признавалась сепаратистом? И вообще — кто, где и когда показал, что Южная Осетия является сепаратистом по правовым нормам? Неважно — по правовым нормам СССР? Или по международным нормам? Это не показал и Илларионов.
Вопрос простой — кто и на каком основании имел право воевать в Южной Осетии? И это первое возражение Илларионову, а он, я полагаю — не менее интеллектуал, чем, с его лёгкой руки — «интеллектуальный лидер югоосетинского национального движения Алан Чочиев»: если толкование этой оценки у него и у меня сходное, то ей есть показатель и в политике. И для нас — для гражданского движения «Адамон Нэхас» — показателем признавалось следование Праву и Закону равно на уровне СССР и на уровне ООН.
Ещё 10 мая 1992 года, Верховный Совет Южной Осетии обратился к Верховному Совету РФ с заявлением, в котором отмечена динамика отношений между ГССР и Южной Осетией в правовом поле СССР. Она не соответствовала смыслу «сепаратизма» в терминах юриспруденции — ибо Южная Осетия не допустила ни одного случая нарушений закона в рамках СССР. А после СССР — в случае с новообразованным государством «грузия» (а следовательно — и другим новообразованным государством «южная осетия»), западные страны провели череду правовых актов признания новообразованной Грузии, которые никак не позволяют рассматривать Южную Осетию как «сепаратистский» регион Грузии! Ровно наоборот! И никакой аналогии между правом России воевать в Чечне с сепаратизмом — и правовым порядком между Грузией и Южной Осетией, нет! Но это Илларионов обошёл… Я попытаюсь сказать об этой длинной теме коротко.
Для случая с ГССР и Южной Осетией тексты законов известны — известны и для России, которая правопреемник СССР. Здесь и международные, включая Хельсинки-1975 о нерушимости границ. А какие законы преемствует Грузия и у кого? Если она преемствует их у ГССР, которая имела правовой статус в Конституции СССР, то в этой конституции был и правовой статус Южной Осетии! А в международном праве были не ГССР или Южная Осетия — там были СССР, и частично — УкрССр, и БССР, которые, вместе с Россией, и договорились о роспуске СССР! Вне правовых норм СССР ничего не значили ни «гсср» или тем более «грузия», ни «южная осетия»…
Илларионов вовсе обошёл базовый вопрос — какие правовые параметры приемлемо считать достаточными для пост-советской Грузии, по которым она может воевать с «сепаратистами» Южной Осетии? Аргументов нет! И если Илларионов имеет ввиду то, что называют «грузией» сегодня, то Южная Осетия была в составе ГССР, но не «грузии», ибо государства с названием «грузия» не было и в составе СССР. И не было в Истории никогда и нигде до апреля 1992 года, когда новообразованную Грузию признал ряд западных стран, а в конце июля её признала ООН! Все развитие этой темы дано в издании фонда Сороса — Илларионов ссылается на сайт uasdan.com, но не заметил там в разделе «скачать» и это издание, и проект урегулирования от «третьей позиции».
Поэтому, прежде, чем назвать главные этапы развития до — и сразу после СССР, борьбы ГССР с «третьей позицией» Южной Осетии в поле Права и Закона, пока назову общие характеристики самой «третьей позиции».
Что такое «третья позиция» в грузино-осетинском конфликте
Две позиции известны всем. Первая из них — осетинско-московская. Она выражается большей частью южных осетин, которых фашистская идеология Гамсахурдия заставила вспомнить геноцид 1920 года и они были ориентированы анти-грузински именно в этом смысле. И ни в каком другом — до обострения по вине Шеварднадзе в июне 1992 года… Когда с ноября 1989 года фашизм в ГССР вступил в стадию политической реализации, взоры южных осетин были направлены к Владикавказу и Москве.
Осетины, в массе своей — про-коммунисты, находили в интернационализме компартии единственную солидарную силу против грузинского нацизма, который с лета 1990 года уже был квалифицирован аналитиками Запада и Кавказа как «нацизм» или «фашизм». Дайджест экспертных работ по грузинскому фашизму западных, грузинских, российских, абхазских и осетинских авторов был издан в 2002 году в Сухуме, авторы дайджеста — Студеникин и Агрба от Абхазии, Габачиев и Магкаев от Осетии (издание будет выставлено на uasdan.com).
Вторая позиция — осетинско-тбилисская. Она вторая и по численному показателю. Она выражалась многими осетинами, жившими вне Южной Осетии. В основном это были осетины из самой Грузии, как равно грузины, жившие в Северной и Южной Осетии. После обострения в июне 1992 года (акт Шеварднадзе) эта позиция сильно потеряла. А после того, как в ответ южные осетины, инициированные третьей позицией и ведомые Р. Магкаевым, дестабилизировали ситуацию в РСО-А, и Ельцин настоял на немедленном урегулировании (Сочинский мир), осетинско-тбилисская позиция заметно потеряла сторонников. Но, получив этот урок, первая позиция «кпсс-влксм» мобилизовалась против третьей позиции — кадры АН преследовали всеми способами (лично я дважды сидел в тюрьме, мое дело подготовлено правозащитным движением «Закон выше власти» и принято к рассмотрению в Страсбургом суде).
В международном плане первая позиция — осетинско-московская — сразу вписалась в оппозицию Москва-Запад и таковой остаётся и сейчас. Вторая позиция — осетинско-тбилисская — синхронно вписалась в эту оппозицию и связка Тбилиси-Запад по сей день составляет вторую сторону этой оппозиции. И если слово «радикал» имеет смысл, то именно обе эти позиции — радикалы. Потому что игнорируют Право и Закон!
Третья позиция — это то, что с января 1989 года известно как гражданское движение «Адамон Нэхас» (АН), которое больше известно как «народный фронт», что, по сути, верно, поскольку граждан, в имущественно-правовом смысле этого статуса, в СССР не было. Отличительные признаки АН, идеологические и кадровые, определялись её местом в этой оппозиции. Коротко об этом.В идеологии — мы не были с «кпсс-влксм» по известным всем демократам основаниям. И мы были против звиадистов — грузинских фашистов, исповедовавших грузинский нацизм. Мы ориентировались на интернационализм — но без большевизма, а поскольку в ГССР на 1989 год интернационализм в отношении осетин уже был отвергнут, то мы ориентировались на те грузинские движения, которые не были лидерами в нацистской идейной гонке за власть в ГССР.
0-0-